История Анны

Мое выздоровление

Сейчас мне 43, из них 2 года я выздоравливаю. 2 года – совсем другой, чистой и осознанной жизни. Только 2 года, когда я вообще что-то начала понимать про себя, узнавать себя настоящую, чего я хочу, для чего и зачем я живу.

В моей жизни всегда было употребление, с одной стороны, и жесткий контроль своей жизни, с другой. Я росла в такой ситуации и в такой семье, где мне всегда ставили жесткие рамки – учиться только на отлично, с мальчиками не общаться, домой в 22.00, обязательно поступить в университет, найти стабильную работу, выйти замуж, родить ребенка, жить как все. И не дай Бог, что соседи или кто – то подумает о тебе плохое или что-то пойдет не так, вдруг жизнь выйдет из этих рамок. В общем, чувство вины и чьих то неоправданных надежд – это тоже мое все.

Семья моя внешне была идеальная мама, папа, брат – интеллигенция, работали, учились, пользовались уважением. Только на самом деле, папа спивался и умер от алкоголизма, когда мне было 25. Брат умер 2 года назад от наркомании. Мама – она независимая, но насколько счастливая сложно мне судить. Она вдалбливала мне, что любви не существует, главное – рядом надежный тыл, от которого можно ходить налево. Об этом она не говорила, но делала.

Я не осуждаю свою семью, родителей не выбирают, их воспитали так, плюс болезнь зависимость видимо у нас в крови. Я могу сейчас отвечать только за свою жизнь, за свои поступки, за свой выбор.

Если про употребление. Начиналось все эйфорично – алкоголь, молодость, веселье. В университете начала встречаться с парнем, чтобы быть на одной волне с ним  начала употреблять – мы все употребляли сильные наркотики. Практически всем потоком. Встречались десятками машин, катались Самара-Тольятти, веселились. Через пару лет все перешло в систему, денег не стало, он больше не мог работать, а я в принципе не работала, начались реабилитации и психушки его. Я жила у него и от своих родителей мне удавалось скрывать, что у меня проблемы с наркотиками. Я контролировала свое употребление, пытаясь держаться на плаву. Сейчас я с ужасом вспоминаю эти походы к барыгам без денег, как я вообще тогда выжила я не понимаю, как закончила университет за себя и за того парня, сдавала какие то контрольные и рефераты, с кем то договаривалась. В состоянии вечного либо кайфа, либо кумара – как я тогда жила, я смутно помню, моя психика просто отмела этот период в моей жизни. О нем я вспомнила только во второй моей реабилитации.

Я не помню сейчас, что конкретно случилось. Просто отрываю глаза – вокруг родственники бегают, скорую вызывают. Я очнулась и решила, что все, хватит, чего бы мне ни стоило, я не буду употреблять наркотики. Наркоманкой я себя не считала, это точно помню. В тот вечер – я не повезла ему в больницу дозу, он кричал, что я его предала, что ненавидит меня. В итоге – мы расстались и больше не общаемся, живя в одном городе. Дальше я просто страдала по нему, по нашей любви, но поговорить о том, что было с нами, у меня не нашлось силы и возможности ни тогда, ни до сих пор.

Из той большой компании живых можно сейчас пересчитать по пальцам.

Дальше – я устроилась на достаточно престижную работу и, потихоньку подбухивая, двигалась по карьерной лестнице. К 30 годам, разочаровавшись в отношениях, вышла замуж за человека, которого не любила, да и не смогла полюбить. Единственное, что я искренне хотела в жизни сама – это ребенка. Я просила об этом Бога. Я уже понимала, что со мной что-то не так в плане употребления. И думала, что рождение ребенка и замужество с тем человеком, который не пьет и не гуляет, спасут меня.

На время декрета все как-то нормализовалось, как отсрочка исполнения приговора. Я ушла в материнство и мне даже нравилось то состояние. До безумия была правильной мамашей, компенсировав зависимость от веществ – на зависимость от ребенка.

Но потом я вышла на работу, которую уже ненавидела к тому моменту, отношение мое к мужу ухудшалось, я начала погуливать от него, воображая что вот-вот встречу свою настоящую любовь. Потом наложился первый класс у ребенка, достаточно высокая должность на работе, с большой нагрузкой и ответственностью, я перестала справляться с эмоциональным напряжением, и всё – стоп кран был сорван. Сначала я пила по вечерам, потом стала по утрам перед работой, потом – брать с собой на работу. И все это с таким жестким контролем со своей стороны над ситуацией – все спрятано-перепрятано, заедено, духами задушено. Я старалась одеваться красиво, краситься, не говорить лишнего, молчать, брать еще работу, общественные нагрузки – лишь бы не спалили. Покупала алкоголь в разных магазинах, не у дома, дома все прятала, даже периодически ходила в спорт зал для отвода глаз. В общем, жизнь моя была полная вранья, страха, контроля, тревоги, постоянного дикого напряжения. Все стало черным – выхода я просто не видела в своей ситуации. Я ненавидела работу еще больше, но понимала, что меня нигде больше не возьмут, я не способна учиться, воспринимать новое, понимала, что новые люди сразу все поймут обо мне, а старые коллеги вроде как понимают, но знают меня удобной и хорошей. Отношения с дочкой портились – она стала бояться меня, вечно орущую неадекватную мать. Потому что там, на работе, я притворялась – тихой и хорошей, а дома – просто исчадие ада, вся моя ненависть к миру выливалась дома.

Эта агония длилась 3 года, 3 года я шла ко дну. Начались запои, я перестала выходить на работу, тупо лежала и плакала, жалела себя. Мои руководители начали предлагать мне лечиться, я все отрицала, брала отпуск за свой счет и обещала, что возьму себя в руки. Я отрицала, что я больна, просто все так плохо вокруг, но я здесь ни причем.

Друзья уговорили ехать в реабилитационный центр, здесь я как хорошая девочка, махала головой, качественно писала задания, но не принимала к себе. Такое сто тысячное отрицание отрицания. Я привыкла врать, умело это делала - создавать иллюзии, быть хорошей напоказ – хотите лечения, хорошо, я вроде как лечусь. Пробыла 3 недели и так получилось, что удалось уехать.

Но я всегда, всю свою жизнь верила в Бога, хотя никто меня этому не учил. Я всегда просила у него помощи и всегда благодарила, всегда молилась. И я верила тогда и сейчас особенно после прихода в Программу, что у Бога свой план на каждого человека.

И мне надо было тогда уехать из Центра, чтобы понять, где мое реальное дно - чуть не сдохнув, в миллиметре от лишения родительских прав, увольнения, полного позора, презрения от коллег и друзей, ненависти дочери, горя мамы. Вот тогда, когда не куда было бежать – и употреблять не могу и не употреблять не могу. Все, капкан захлопнулся, иллюзии рухнули.

В моем первом шаге много примеров из того периода времени, иногда я рассказываю их на группах, чтобы помнить кто я, и люди подходят и обнимают меня, потому что это жесткое днище, на котором перестаёшь себя вообще чувствовать человеком.

Тогда я больше не смогла обманывать ни других, ни себя – я больна, мне нужна помощь. Это было как вспышка, как момент какого то внезапного просветления, миг честности. В последний рабочий день я написала в ежедневнике «Боже, просто спасибо, что я еще жива, помоги мне, я не знаю, что делать».

На следующий день я позвонила в Центр, каким - то чудом Катя оказалась у телефона. Я не помню, что она мне говорила, но я кинула в сумку одни штаны и приехала. Когда уезжала из дома, был разговор с дочерью. И я ей честно сказала, что болею и мне надо лечиться, что я вернусь и все будет хорошо, что я сильно люблю ее и бабушку и очень хочу жить и выздороветь, чтобы делать их счастливыми, что я не хочу умирать.

Эта реабилитация вообще не была похожа на предыдущую, я вечно попадала в какие - то дикие ситуации. Как будто мне сверху показывали, что ни фига ты не такая хорошая, какой хочешь показаться. Все мои дефекты, все то, что я не хотела признавать в себе – злость, раздражение, зависть, похоть, саможалость, обидчивость – все вылезло наружу.

Благодаря Программе, 1 шагу – я поняла, что вот она я, какая есть, зависимый человек, и у меня есть свои плюсы и минусы. Я могу принимать себя и работать над собой, чтобы стать лучше, стать лучшей версией себя, стать той, какой хотела казаться.

Я благодарна Центру и всем консультантам, всему персоналу за поддержку, за весь лечебный процесс, за мое возвращение из ада.

2 года чистоты. Это и много и мало. За это время 12 шаговая программа и сообщество АН стали частью моей жизни, здесь я многому учусь, учусь общаться, дружить, говорить «нет», понимать людей, брать опыт и отдавать.

Я пишу шаги, работаю со спонсором, хожу на группы, служу – на группе, в подкомитете, участвую в жизни сообщества.

Всё как то в моей жизни встает на свои места. Меня позвали бывшие коллеги на работу, которая в данный момент мне нравится – много позитива и развития. И, главное, тот рабочий ритм, который мне подходит и оставляет время на выздоровление.

У меня наладились отношения с дочерью, это был и есть долгий процесс, каждодневная работа над собой – что сказать, как отреагировать на поступки дочери-подростка. Как не быть такой виноватой мамочкой, позволяющей ребенку всё, и в то же время, заслужить любовь. Это сложно для меня. Я беру паузу в моменте и обращаюсь к Богу за помощью. Каждый раз, по - тихоньку наши отношения продвигаются вперед. Удивительно, но в семье работают все программные принципы – честность, открытость, готовность к новому, непредубежденность.

Моя жизнь в выздоровлении не стала похожа на сказку. Я иду к своей мечте, осваиваю новую профессию, стала спортивным тренером, делаю людей стройнее и счастливее. Все это через колоссальный труд, иногда через боль, через разочарования, через обесценку себя и своих действий. Зато честно! Я честно смотрю на себя и свои трудности, у меня есть инструменты  как с ними справляться и я четко знаю, что они работают. «Дорогу осилит идущий» - и я иду, маленькими шагами, отбрасывая страх и тревоги. Принимаю все через благодарность Богу – так начинаю свой день и заканчиваю. Благодарю Бога за всё – за свою жизнь, за то, что он мне дал такой путь, дает силы его пройти, дает надежду, слышит меня и помогает, за то, что дает мне выбор, свободу и чистоту.